В камере было настолько темно, что казалось эту самую темноту пожно насчупать руками, потрогать, помять да и отпустить. А что с ней еше можно сделать? Ведь единственным источником света здесь был небольшой зазор между дверью и стенкой. Но в это время суток в коредоре тоже было темно. Так что старому Хорту приходилось сидеть во мраке.
Но старина Хорт не жаловлся, да и какой в этом был смысл? Максимум чего он сможет добиться своим нытьем это хорошенький тычек палкой в лицо, а может даже и не палкой вовсе а чемнибуть острым. ..
Хорт вздрогнул вспомнив как он потерял свой глаз. И невольно проведя одеревеневшим пальцем по пустой глазнице тихо выругался.
Есле-бы ктото в этот момент заглянул в камеру, не имея при себе факела или свечки, то он бы мог смотреть в сторону Хорта всю жизнь, так и неразглядев его. Хотя в его, тобиш Хорта, внешности небыло нечего примечательного. Невероятно худой, с выпераюшими как у скелета костями, человек, сидел поджав под себя ноги на одной из двух небольших шконках, висевших на цепях с двух сторон от двери. Волосы у Хорта были сидые, и очень длинные, в редкие минуты когда в камере становилось светло, он вытягивал их на свет, проверяя на сколько меньше стала его прическа по сравнению с прошлым разом. Но если волосы сыпались медленно, и Хорту удавалось отслеживать этот необратимый процес, то зубы старика осыпались песком еще в первый год его здесь прибывания…
Хорт еше раз выругался, на этот раз немного громче.
Сколько он уже здесь сидит? Десять, двадцать или уже все тридцать лет? Время в этих стенах тянется слишком медленно. Дни здесь проходят как недели, недели растягиваются в месяца, а месяца уходят корнями в вечность. Заключенных не принято лечить, проверять их одежду. «Хороше еще что кормят» - Подумал Хорт. – «Хотя что может быть хорошего, в бульоне из картофельных отчисток?» - Подумав об этом Хорт ненароком вспомнил, как когдато очень давно, еще до того как свет признал его своим врагом, а тьма боясь света признала в нем Иеретика, он жил в пригороде города Ангелов. И как было хороше по утру выпив горячего чая заесть его парочкой сытных бутербродов….
Хорт еще раз ругнулся, на этот раз уже во весь голос./